Лучше учиться понимать, чем копить знания. Знание пассивно. Понимание активно. Знание — то, что добыто другими. Понимание — то, что ты добываешь сам. Знание есть обладание, понимание — созидание. Понимание есть способность приобретать знания в случае надобности и освобождать голову от них.

 

Александр Зиновьев

Воин - прежде всего охотник. Он учитывает всё. Это называется контролем. Но, закончив свои расчёты, он действует. Он отпускает поводья рассчитанного действия, - и оно совершается как бы само собой. Это - отрешённость. Воин никогда не уподобляется листу, отданному на волю ветра. Никто не может сбить его с пути. Намерение воина непоколебимо, его суждения - окончательны, и никому не под силу заставить его поступать вопреки самому себе.

Карлос Кастанеда

Мы знаем, что мир без боли – это мир без чувств… но ведь мир без чувств – это мир без боли.

Дэниел Киз. "Таинственная история Билли Миллигана"

«Один из самых печальных уроков истории заключается в том, что, если мы были одурачены достаточно долго, мы склонны отвергать какие-либо доказательства обмана. Мы больше не хотим искать истину. Обман захватил нас: слишком больно признаться — даже самим себе — что мы были так доверчивы»

— Карл Саган, автор романа «Контакт», экранизированного Робертом Земекисом

Когда тебе становится очень туго и всё оборачивается против тебя и кажется, что нет сил терпеть ни одной минуты больше, ни за что не отступай - именно в такие моменты наступает перелом в борьбе. 
 

Гарриэт Бичер-Стоу

Слова, выдуманные писателями-фантастами

10 легендарных книг, которые авторы собирались назвать совсем по-другому

О чем на самом деле рассказывается в детских сказках 

Красная Шапочка. 

В оригинале Красная Шапочка носила вовсе не шапочку, а шаперон — накидку с капюшоном. У Перро она разгуливала именно в шапероне. А вот в немецкой версии братьев Гримм девочка была именно в шапочке, что прижилось и у нас. Первая запись этой сказки, сделанная в Тироле, датирована XIV веком. Распространена она была по всей Европе, и в оригинале ее рассказывали с любопытнейшими подробностями, о которых Перро и Гриммы как-то забыли упомянуть. 
У Лукоморья труп зеленый. О чем на самом деле рассказывается в добрых детских сказках. 
Девочка в красном плащике действительно заболталась с волком по пути к бабушке. А когда она пришла к домику, там хитрое животное уже успело бабушку не только убить, но и сварить. Волк в бабушкином чепце и платье кулинарничал, гостья была приглашена к столу, и вместе они принялись весело кушать бабушку, у которой было вкусное жирное мясо. Правда, бабушкина кошечка пыталась предупредить девочку о нежелательности каннибализма. Она крутилась вокруг и пела песенку: 
Девочка бабушку жует, 
Бабушки своей косточки грызет. 
Но волк метким ударом деревянного башмака тут же убивает наглую кошку, на что Красный Плащик реагирует весьма безмятежно. Девочка раздевается догола, прыгает к бабушке в постель и принимается задавать ей непростые вопросы: 
– Бабушка, почему у тебя такие широкие плечи? 
– Бабушка, почему тебя такие длинные ноги? 
– Бабушка, почему тебя на груди так много шерсти? 
Волк на это честно отвечает, что так ему удобнее дорогую внучку обнимать, догонять и согревать. А когда дело доходит до больших зубов, волк не выдерживает и вспарывает своей милой подруге шейку. Видимо, бабушки ему не очень досталось за обедом. 
И да, конец. Никаких дровосеков. 

Гензель и Гретта 

Древний сюжет про детей, потерянных в лесу, обрел новую жизнь в самом начале XIV века, во время Великого голода 1315–1317 годов. Три года чудовищных неурожаев, вызванных продолжительными заморозками, унесли примерно 25 процентов населения Северной Европы. В городах и деревнях процветал каннибализм. И именно тут появились Жанно и Марго (или Гензель и Гретель в немецком варианте). 
Версий сюжета много, но самая популярная заключалась в том, что отец и мать, помирая от голода, решили съесть своих детей. Дети, услышав, как родители точат ножи, помчались в лес — переждать там, пока папа с мамой от голода умрут. По дороге мальчик бросал камушки, чтобы не заплутать. Просидев какое-то время в лесу, дети тоже стали изнывать от голода и тихонько прокрались обратно к дому. Там они услышали разговор родителей, которые раздобыли где-то немножко хлеба и теперь печалились, что хлеб-то для подливки есть, а вот непослушное мясное блюдо от них ускользнуло. Дети стащили кусок хлеба и опять подались в чащу. Но теперь мальчик отмечал путь крошками, которые тут же склевали тоже обезумевшие от голода птицы. Доев хлеб, дети решили было помирать — и тут они вышли к домику, сделанному из хлеба! А окна даже были выложены пшеничными лепешками! Дальше все идет по уже знакомой нам колее. Но в конце дети радостно возвращаются домой, неся с собой не только мешки свежего хлеба, но и хорошо зажаренную ведьму. Так что родителям теперь не нужно есть своих детей. Все счастливы, все обнимаются. С течением времени сказка видоизменялась. Голод в качестве основного персонажа все же остался, но родители теперь просто избавляются от лишних ртов, отводя детей в лес. Домик превращается в пряничный, ибо маленьких слушателей нынче хлебом к ведьме уже не заманишь, а изжарившаяся ведьма так и остается в печи, не попадая на семейный стол. 

Белоснежка

Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором сплошь и рядом люди попадают на своё место только к концу жизни. 

Михаил Булгаков

"Будучи трезвым, претворите в жизнь все свои пьяные обещания - это научит вас держать язык за зубами."

"Нет человека более одинокого, чем тот, кто пережил любимую."

"На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало женщин, с которыми можно разговаривать."

"Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и пятьдесят, чтобы научиться молчать."

"Когда любишь, хочется что-то делать во имя любви. Хочется жертвовать собой. Хочется служить."

"Из всех животных только человек умеет смеяться, хотя как раз у него для этого меньше всего поводов."

"Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить."

 

Эрнест Хемингуэй

10 книжных фактов в одной картинке! Что дают нам книги, как они на нас влияют

Хемингуэй, спасая раненого итальянского снайпера, попал под огонь австрийских пулемётов и минометов. В госпитале из него вынули 26 осколков. Простреленную коленную чашечку врачи заменили алюминиевым протезом. Дважды он получал ранения на охоте и чуть было не сгорел на лесном пожаре. Хемингуэй пережил рак кожи, сибирскую язву, анемию, малярию, диабет, гепатит и пневмонию. Выжил в двух авиакатастрофах. У него были разорваны почка и селезенка, сломано основание черепа – позвонок удачно сросся, позволив избежать паралича. Не проходило и года, чтобы он не получал сотрясение мозга. В последние годы своей жизни погрузился в глубокую депрессию. Ему казалось, что за ним следят агенты ФБР, телефоны прослушиваются, везде натыканы жучки, почта читается, банковские счета контролируются... 
Лечили его от депрессии электрошоком, после 13 сеансов он потерял память и не смог больше писать. 
2 июля 1961 года Хэмингуэй застрелился. 
В начале 1980-х на основании закона о свободе информации в ФБР был сделан запрос. Ответ ФБР: слежка была, телефоны прослушивались, жучки были, почта читалась, банковские счета контролировались...
 

«Счастье, — рассуждал Остап, — всегда приходит в последнюю минуту. Если вам у Смоленского рынка нужно сесть в трамвай номер 4, а там, кроме четвертого, проходят еще пятый, семнадцатый, пятнадцатый, тридцатый, тридцать первый, Б, Г и две автобусных линии, то уж будьте уверены, что сначала пройдет Г, потом два пятнадцатых подряд, что вообще противоестественно, затем семнадцатый, тридцатый, много Б, снова Г, тридцать первый, пятый, снова семнадцатый и снова Б. И вот, когда вам начнет казаться, что четвертого номера уже не существует в природе, он медленно придет со стороны Брянского вокзала, увешанный людьми. Но пробраться в вагон для умелого трамвайного пассажира совсем не трудно. Нужно только, чтоб трамвай пришел. Если же вам нужно сесть в пятнадцатый номер, то не сомневайтесь: сначала пройдет множество вагонов всех прочих номеров, проклятый четвертый пройдет восемь раз подряд, а пятнадцатый, который еще так недавно ходил через каждые пять минут, станет появляться не чаще одного раза в сутки. Нужно лишь терпение, и вы дождетесь». 

© И. Ильф, Е. Петров, «Двенадцать стульев»

Я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины. 

 

Маргарет Митчелл 
"Унесённые ветром"

В женской высокой, чистой красоте... есть непременно ум. Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку её, взгляд — красота её мало-помалу превратится в поразительное безобразие. Воображение может на минуту увлечься, но ум и чувство не удовлетворятся такой красотой: её место в гареме. Красота, исполненная ума, — необычайная сила, она движет миром, она делает историю, строит судьбы; она, явно или тайно, присутствует в каждом событии. Красота и грация — это своего рода воплощение ума. От этого дура никогда не может быть красавицей, а непримечательная собой, но умная женщина часто блестит красотой. Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в человеке человека, шевелит мысль, поднимает дух, оплодотворяет творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту. 

Иван Гончаров

Я выучил наизусть схему правильной жизни. В ней нужно радоваться каждой крупинке песка на летнем побережье; противостоять внутренней боли, отвлекаясь на радужные оттенки; любить людей и научиться отдавать им накопленное тепло. В ней главное верить в новый день, благодаря небо за уходящий. Да, я знаю ее от корки до корки! Но это не значит, что я могу распространить эту схему на свою жизнью, как вставить новые стекла в старую раму. 
Это не так легко. Особенно когда ноют старые раны. Самая большая чушь, что их залечивает время. Оно обрабатывает антисептиком, накладывает повязку, которую рано или поздно все равно сорвет ветром очередного разочарования. Без них не обходится ни одно начало, ни одно продолжение. 

 Эльчин Сафарли. "Мне тебя обещали".

Я стоял и смотрел на нее. Она сказала только три слова. Но никогда еще я не слыхал, чтобы их так произносили. Я знал женщин, но встречи с ними всегда были мимолетными, — какие-то приключения, иногда яркие часы, одинокий вечер, бегство от самого себя, от отчаяния, от пустоты. Да я и не искал ничего другого; ведь я знал, что нельзя полагаться ни на что, только на самого себя и в лучшем случае на товарища. И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только оттого, что я рядом с ним. Такие слова сами но себе звучат очень просто, но когда вдумаешься в них, начинаешь понимать, как всё это бесконечно важно. Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и всё-таки нечто другое. Что-то такое, ради чего стоит жить. Мужчина не может жить для любви. Но жить для другого человека может. 

Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог. Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло еще слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, всё остальное — искусственно."

Эрих Мария Ремарк, "Три товарища"

"И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только от того, что я рядом с ним. Такие слова сами по себе звучат очень просто, но когда вдумаешься в них, начинаешь понимать, как это все бесконечно важно. Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и все-таки нечто другое. Что-то такое, ради чего стоит жить."

Эрих Мария Ремарк "Три товарища"