С высоты орлиного полета,
Мышиный писк внизу не разобрать.
Пусть говорят за вами где-то, что-то,
Внимания не стоит обращать!
Не стоит до мышей вам опускаться,
Интриги, сплетни — это пустота.
Подумайте — ведь, если разобраться,
Их просто бесит ваша высота!

Есть много на земле занятий и профессий, 
Есть много ангелов, архангелов, чертей, 
Поющих петухом, кричащих о Прогрессе, 
Лохматых стариков и стриженых детей. 
Есть много ярмарок и сотни колоколен, 
И тысяча разлук и груды всяких бед – 
Так отчего же ты сегодня недоволен? 
Чего же здесь ещё не понял ты, поэт? 
Какой тебе звезды? Вокруг, вверху кипенье 
Безмерной глубины. И по утрам светло. 
Терпенье до конца – терпенье и терпенье. 
Есть у тебя вино, душа и ремесло. 

 

Павел Антокольский

Я много жил в гостиницах, 
Слезал на дальних станциях, 
Что впереди раскинется — 
Все позади останется. 

Я не скучал в провинции, 
Довольный переменами, 
Все мелкие провинности 
Не называл изменами. 

Искал хотя б прохожую, 
Далекую, неверную, 
Хоть на тебя похожую... 
Такой и нет, наверное, 

Такой, что вдруг приснится мне; 
То серые, то синие 
Глаза твои с ресницами 
В ноябрьском первом инее. 

Лицо твое усталое, 
Несхожее с портретами, 
С мороза губы талые, 
От снега мной согретые, 

И твой лениво брошенный 
Взгляд, означавший искони: 
Не я тобою прошенный, 
Не я тобою исканный, 

Я только так, обласканный 
За то, что в ночь с порошею, 
За то, что в холод сказкою 
Согрел тебя хорошею. 

И веришь ли, что странною 
Мечтой себя тревожу я: 
И ты не та, желанная, 
А только так, похожая. 

Константин Симонов

Сигарета погасла и кофе допит,
Мне пора уходить - больше слов не осталось,
Словно солью на рану - душа так болит,
Да и тонкая нить из надежды прервалась.

Мне пора уходить к незнакомым рукам,
К незнакомым словам и к губам незнакомым.
Мне пора отправляться к чужим берегам,
Раз причал нашей гавани общей разломан.

Сигарета погасла и кофе допит,
Мне пора уходить, хватит рану бередить,
Только сердце уже ностальгией болит
О тебе... Мне вторую такую не встретить.

Остался последний шаг...
И будем сжигать мосты.
Не спрашивай-дальше как?
В преддверии пустоты

Стою на земле. Она
Пока не сошла с орбит.
Но я остаюсь одна...
И где-то внутри болит.

Болит, потому что нам
Любовь уже на спасти.
Сгоревшим до тла мостам
Обратного нет пути.

Мы сделаем этот шаг.
Уйдем, опустив глаза.
Не думая- дальше как?
Но зная- назад нельзя.

Не бойся поплакать в подушку, 
Пусть губы пощипит от соли, 
Ты сердце так можешь послушать, 
Узнать, сколько скрыто в нем боли. 

И в вечер осенний дождливый 
Пусть падают слезы на кожу,
Душе если стало тоскливо, 
И что-то все время тревожит.

Пусть рушится мир твой на части,
Спокойствия дать не желая, 
В слезах есть простейшее счастье – 
Ты плачешь, а значит живая. 

Сама все поймешь ты однажды, 
И выпустишь слезы наружу - 
Поплакать не так уж и страшно, 
Чем сердце отдать равнодушью.

Не рассказывай мне как здорово
Быть могло, да вот не срослось.
Нам с тобой стало рядом холодно,
Как когда-то бывало врозь.

Мы с тобой потерялись в памяти,
Где обиды сильней любви.
Не прощая друг другу слабости,
Мы рассыпались изнутри.

Разлетелись по ветру листьями,
Раскололись и не спаслись.
Да, мы были с тобою близкими,
Только всё таки разошлись

По углам слишком тесной комнаты,
Заменявшей когда-то мир...
Знаешь, глупо искать нам поводы,
Размышлять кто сильней любил.

Может к чёрту все эти глупости,
Бой проигран тобой и мной.
Мы из гордости или трусости 
Повернулись к любви спиной.

Так уж глаза опускали, 

Бросив цветы на кровать, 
Так до конца и не знали, 
Как нам друг друга назвать. 
Так до конца и не смели 
Имя произнести, 
Словно замедлив у цели 
Сказочного пути.

Анна Ахматова

Простите Любви — она нищая!
У ней башмаки нечищены, —
И вовсе без башмаков!

Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.

Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошёл.

Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.

Марина Цветаева

Есть пустота, страшнее всех пустот:
Когда, укутавшись зимой под одеяло,
Всю вечность ощущаешь наперед
И знаешь все концы и все начала!

Бывает радость, что сильнее слов,
Когда весной, усевшись у окошка,
Всем сердцем чуешь новую любовь,
И солнце нежно трогает ладошки!

Бывает боль, щемящая в груди, -
Когда, закрыв заплаканные очи,
Ты ничего не видишь впереди
И ничего осознавать не хочешь!

Бывает счастье, что не передать, -
Когда в лучах приморского заката
Ты целый мир готов расцеловать,
И время растворяется куда-то!

Бываешь ты дурная — нету сил!
И кажется, что мне тебя не надо!

Но без тебя мне даже рай не мил,
Вернее, даже рай страшнее ада.

"Остановись", – кричу себе сама,
На грабли без раздумий в сотый раз.
Твои слова – подделка, мишура,
Не стоит выставлять их напоказ.

"Я мудрая и сильная", – шепчу,
Не веря в неподдельность своих слов.
Мечтаю жить без блажи и причуд,
..Еще немного крик.. и будет стон.

"Остановись", – дыхание, момент.
Заметный выдох.. Грабли обойду.
Ну неужели нужно СТОЛЬКО лет?
Чтоб наконец-то обойти беду.

Чтобы понять, – "Я сильная, смогу",
И все проблемы – вымысел и фальшь.
Пора гнать прочь обиды и тоску.

Двух жизней нет. 
Ты вряд ли 
мне их дашь.

Я давно спросить тебя хотела:
разве ты совсем уже забыл,
как любил мои глаза и тело,
сердце и слова мои любил…

Я тогда была твоей отрадой,
а теперь душа твоя пуста.
Так однажды с бронзового сада
облетает поутру листва.

Так снежинки — звездчатое чудо,
тонким паром улетают ввысь.
Я ищу, ищу тебя повсюду,
где же ты? Откликнись, отзовись.

Как мне горько, странно, одиноко —
в темноту протянута рука.
Между нами пролегла широко
жизни многоводная река.

Но сильна надежда в человеке,
я ищу твой равнодушный взгляд.
Все таки мне верится, что реки
могут поворачивать назад.

Ну что тебе надо,
Любимый мой бывший?
Кусок шоколада?
Иль кофе остывший?

А может вина 
И любви понемножку?
Сидеть дотемна
И мурлыканье кошки? 

А как же она? 
Как же светлые чувства? 
Ты знаешь, одна -
Это тоже искусство. 

Нет, больше не больно, 
Любимый мой бывший.
Тревожишь невольно 
Вулкан ты остывший.

Любила, страдала...
Все было когда-то.
Ночами рыдала,
Тебе была рада.

Уйди же скорее,
Любимый мой бывший.
Я больше не верю
Вулканам остывшим. 

Как объяснить слепому, 
Слепому, как ночь, с рожденья, 
Буйство весенних красок, 
Радуги наважденье? 

Как объяснить глухому, 
С рожденья, как ночь, глухому, 
Нежность виолончели 
Или угрозу грома? 

Как объяснить бедняге, 
Рожденному с рыбьей кровью, 
Тайну земного чуда, 
Названного любовью?

Юлия Друнина 

Поёт зима — аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далёкую
Седые облака.

А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.

Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с рёвом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится всё сильней.

И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мёрзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.

Сергей Есенин

Все заканчивается однажды,
Мы с тобою дошли до точки. 
Не бывает пустыни без жажды, 
без воды — не растут цветочки.

Уходи с узелком обещаний, 
И мешком недоверий! К счастью!
Забирай весь обман на прощанье.. 
Карты больше не лягут мастью.

Забирай навсегда лжеулыбки,
Всю напыщенность, злобу к черту.
Бесполезны вернуться попытки —
Ах, какой ты, милый, упёртый!

Все романы имеют, знай, финиш!
Как и старт, между прочим, тоже. 
Просто есть - до конца жить, ты слышишь?
Но на нас это не похоже.

Пусть боль тебя съедает изнутри,
Но ты не говори ему ни слова.
Навек его из памяти сотри,
Не жди, что он к тебе вернется снова.

Не жди, что он однажды позвонит 
Сказать о том, как сильно он скучает...
Ведь ложь его тебя не исцелит,
Поверь, тебе еще больнее станет!

Ты ищешь оправдания ему,
Живешь воспоминанием о прошлом,
Ты до сих пор не знаешь, почему
Он обманул. Ведь он такой хороший!

Пора разбить! Разрушить! Разорвать
Все то, что ты так бережно хранила..!
Тебя он не боялся потерять,
Душа его давно к тебе остыла...

Пора забыть о нем на раз-два-три!
Пора с улыбкой жить начать по новой...

Пусть боль тебя съедает изнутри,
Но ты не говори ему ни слова.

Не простудись. Я повяжу на шею 
Так долго вязанный смешной зеленый шарф. 
Я по-другому просто не умею 
Скрыть от тебя свой неуёмный нрав, 

Который много раз меня подводит, 
Как мяч бросает: снова рикошет: 
Моя любовь в тебе не перебродит 
Как резкий дух в прогорклых Ив Роше? 

Скажи, что есть как солнечная искра 
Земной кусочек, поднятый в пыли — 
Такой случайный невесомый высвет, 
Что рассмотреть с тобою мы смогли? 

Не простудись. Я робкими руками 
Тебе на шею повяжу свой шарф 
И промолчу тебя под облаками, 
На прозу жизни тихо променяв. 

 

Ирина Горюнова

…И я уйду. А птица будет петь,
Как пела,
И будет сад, и дерево в саду,
И мой колодец белый.

На склоне дня,
Прозрачен и спокоен,
Замрет закат, и вспомнят про меня
Колокола окрестных колоколен.

С годами будет улица иной;
Кого любил я, тех уже не станет,
И в сад мой за белёною стеной,
Тоскуя, только тень моя заглянет.

И я уйду; один - без никого,
Без вечеров, без утренней капели
И белого колодца моего…
А птицы будут петь и петь, как пели.

 

Хуан Рамон Хименес