Ах улицы, единственный приют, 
Не для бездомных — 
Для живущих в городе. 
Мне улицы покоя не дают, 
Они мои товарищи и вороги. 

Мне кажется - не я по ним иду, 
А подчиняюсь, двигаю ногами, 
А улицы ведут меня, ведут, 
По заданной единожды программе. 

Программе переулков дорогих, 
Намерений веселых и благих. 

 

Геннадий Шпаликов

Тaк yж ycтpoeнo y людeй,
Xoтитe вы этoгo, нe xoтитe ли,
Ho тoлькo poдитeли любят дeтeй
Чyть бoльшe, чeм дeти cвoиx poдитeлeй.

Poдитeлям этo вceгдa, пpизнaтьcя,
Oбиднo и cтpaннo. И вce жe, и вce жe
He нaдo тyт, видимo, yдивлятьcя
И oбижaтьcя нe нaдo тoжe.

Любoвь вeдь нe лaвp пoд кyдpявoй, кyщeй,
И чyвcтвyeт в жизни ocтpee тoт,
Ктo жepтвyeт, дeйcтвyeт, oтдaeт,
Кopoчe: дaющий, a нe бepyщий.

Любя бeзгpaничнo дeтeй cвoиx,
Poдитeли любят нe тoлькo иx,
Ho плюc eщe тo, чтo в ниx былo влoжeнo:
Heжнocть, зaбoты, тpyды cвoи,
C нeвзгoдaми выигpaнныe бoи,
Bceгo и нaзвaть дaжe нeвoзмoжнo!

A дeти, пpиняв oтeчecкий тpyд
И cтaнoвяcь ycaтыми "дeткaми",
Ужe кaк дoлжнoe вce бepyт
И пoкpoвитeльcтвeннo зoвyт
Poдитeлeй "cтapикaми" и "пpeдкaми".

Кoгдa жe иx лacкoвo пoжypят,
Haпoмнив пpo тpyдoвoe coдpyжecтвo,
Дeти poдитeлям гoвopят:
- He нaдo, тoвapищи, гpycтныx тиpaд!
Жaлoб пoмeньшe, пoбoльшe мyжecтвa!

Дa, тaк yж ycтpoeнo y людeй,
Xoтитe вы этoгo, нe xoтитe ли,
Ho тoлькo poдитeли любят дeтeй
Чyть бoльшe, чeм дeти cвoиx poдитeлeй.

И вce жe - нe cтoит дeтeй кopить.
Beдь им нe вceгдa щeбeтaть нa вeткax.
Кoгдa-тo и им мaлышeй pacтить,
Bce пepeчyвcтвoвaть, пepeжить
И пoбывaть в "cтapикax" и "пpeдкax"!


 

Эдyapд Acaдoв

— Есть женщина в мире одна. 
Мне больше, чем все, она нравится. 
Весь мир бы пленила она, 
Да замужем эта красавица. 

— А в мужа она влюблена? 
— Как в чёрта, — скажу я уверенно. 
— Ну, ежели так, старина, 
Надежда твоя не потеряна! 

Пускай поспешит развестись, 
Пока её жизнь не загублена. 
А ты, если холост, женись 
И будь неразлучен с возлюбленной. 

— Ах, братец, на месте твоём 
И я бы сказал то же самое… 
Но, знаешь, беда моя в том, 
Что эта злодейка — жена моя. 

 

Самуил Маршак

Дружище, поспеши. 
Пока округа спит, 
сними 
нагар с души, 
нагар пустых обид. 

Страшась никчемных фраз, 
на мотылек свечи, 
как будто в первый раз, 
взгляни 
и промолчи... 

Придет заря, 
шепча. 
Но — 
что ни говори — 
бывает, что свеча 
горит 
светлей зари. 

 

Роберт Рождественский

Кабы нас с тобой — да судьба свела — 
Ох, веселые пошли бы по земле дела! 
Не один бы нам поклонился град, 
Ох мой родный, мой природный, мой безродный брат! 

Как последний сгас на мосту фонарь — 
Я кабацкая царица, ты кабацкий царь. 
Присягай, народ, моему царю! 
Присягай его царице, — всех собой дарю! 

Кабы нас с тобой — да судьба свела, 
Поработали бы царские на нас колокола, 
Поднялся бы звон по Москве-реке 
О прекрасной самозванке и ее дружке. 

Нагулявшись, наплясавшись на земном пиру, 
Покачались бы мы, братец, на ночном ветру… 
И пылила бы дороженька — бела, бела, — 
Кабы нас с тобой — да судьба свела! 

 

Марина Цветаева

В моих садах — цветы, в твоих — печаль. 
Приди ко мне, прекрасною печалью 
Заворожи, как дымчатой вуалью, 
Моих садов мучительную даль. 

Ты — лепесток иранских белых роз. 
Войди сюда, в сады моих томлений, 
Чтоб не было порывистых движений, 
Чтоб музыка была пластичных поз, 

Чтоб пронеслось с уступа на уступ 
Задумчивое имя Беатриче 
И чтоб не хор менад, а хор девичий 
Пел красоту твоих печальных губ. 

 

Николай Гумилев

Я дал разъехаться домашним, 
Все близкие давно в разброде, 
И одиночеством всегдашним 
Полно все в сердце и природе. 

И вот я здесь с тобой в сторожке, 
В лесу безлюдно и пустынно. 
Как в песне, стежки и дорожки 
Позаросли наполовину. 

Теперь на нас одних с печалью 
Глядят бревенчатые стены. 
Мы брать преград не обещали, 
Мы будем гибнуть откровенно, 

Мы сядем в час и встанем в третьем, 
Я с книгою, ты с вышиваньем, 
И на рассвете не заметим, 
Как целоваться перестанем. 

Еще пышней и бесшабашней 
Шумите, осыпайтесь, листья, 
И чашу горечи вчерашней 
Сегодняшней тоской превысьте. 

Привязанность, влеченье, прелесть! 
Рассеeмся в сентябрьском шуме! 
Заройся вся в осенний шелест! 
Замри, или ополоумей! 

Ты так же сбрасываешь платье, 
Как роща сбрасывает листья, 
Когда ты падаешь в объятье 
В халате с шелковою кистью. 

Ты — благо гибельного шага, 
Когда житье тошней недуга, 
А корень красоты — отвага, 
И это тянет нас друг к другу. 

Борис Пастернак

В черном небе слова начертаны — 
И ослепли глаза прекрасные... 
И не страшно нам ложе смертное, 
И не сладко нам ложе страстное. 

В поте — пишущий, в поте — пашущий! 
Нам знакомо иное рвение: 
Легкий огнь, над кудрями пляшущий,— 
Дуновение вдохновения! 

Марина Цветаева

Любовью болеют все на свете. 
Это вроде собачьей чумы. 
Ее так легко переносят дети 
И совсем не выносим мы.

Она нас спасает. Она нас поддерживает. 
Обещает нам счастье, маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает 
Температуры огня.

Потому что оно безнадежно замучено 
От самых простых вещей.
К вечной казни и муке оно приучено,
Но не может привыкнуть к ней.

Александр Вертинский

В серебряном столбе
Рождественского снега
Отправимся к себе
На поиски ночлега,

Носком одной ноги
Толкнем другую в пятку
И снимем сапоги,
Не повредив заплатку.

В кофейнике шурша,
Гадательный напиток
Напомнит, что душа —
Не мера, а избыток

И что талант — не смесь
Всего, что любят люди,
А худшее, что есть,
И лучшее, что будет.

 

Юнна Мориц

Оставь нас с музыкой вдвоем,
Мы сговоримся скоро –
Она бездонный водоем –
Я призрак, тень, укора.
Я не мешаю ей звенеть, -
Она поможет – умереть.

Анна Ахматова

Все в доме пасмурно и ветхо, 
скрипят ступени, мох в пазах… 
А за окном — рассвет и ветка 
в аквамариновых слезах. 
А за окном кричат вороны, 
и страшно яркая трава, 
и погромыхиванье грома, 
как будто валятся дрова. 
Смотрю в окно, от счастья плача, 
и, полусонная еще, 
щекою чувствую горячей 
твое прохладное плечо… 
Но ты в другом, далеком доме 
и даже в городе другом. 
Чужие властные ладони 
лежат на сердце дорогом. 
… А это все — и час рассвета, 
и сад, поющий под дождем, — 
я просто выдумала это, 
чтобы побыть с тобой вдвоем.

Вероника Тушнова 

Я схоронил любовь и сам себя обрёк 
Быть памятником ей. Над свежею могилой 
Сам на себе я вывел восемь строк, 
Посмертно написав их через силу. 

Как в марафонском беге, не дыша, 
До самого конца любовь их долетела. 
Но отлетела от любви душа, 
А тело жить одно не захотело. 

Как камень я стою среди камней, 
Прося лишь об одном: — Не трогайте руками 
И посторонних надписей на мне 
Не делайте... Я всё-таки не камень

Константин Симонов

Гаснет небо голубое, 
На губах застыло слово; 
Каждым нервом жду отбоя 
Тихой музыки былого. 

Но помедли, день, врачуя 
Это сердце от разлада! 
Все глазами взять хочу я 
Из темненеющего сада... 

Щетку желтую газона, 
На гряде цветок забытый, 
Разоренного балкона 
Остов, зеленью увитый. 

Топора обиды злые, 
Все, чего уже не стало... 
Чтобы сердце, сны былые 
Узнавая, трепетало...

Иннокентий Анненский

Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, 
И лежал я в траве, и печалью и скукой томим. 
И прекрасное тело цветка надо мной поднималось, 
И кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним. 

И тогда я открыл свою книгу в большом переплете, 
Где на первой странице растения виден чертеж. 
И черна и мертва, протянулась от книги к природе 
То ли правда цветка, то ли в нем заключенная ложь. 

И цветок с удивленьем смотрел на свое отраженье 
И как будто пытался чужую премудрость понять. 
Трепетало в листах непривычное мысли движенье, 
То усилие воли, которое не передать. 

И кузнечик трубу свою поднял, и природа внезапно проснулась. 
И запела печальная тварь славословье уму, 
И подобье цветка в старой книги моей шевельнулось 
Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему. 

 

Николай Заболоцкий

Мне кажется, что стало холодней
В его душе, хоть в мире снова лето.
И я одна ответственна за это,
За то, что нет тепла к душе моей…

И можно даже сутки не звонить,
И молча мерить паузы слезами.
Разлуку не залечивать губами…
О наболевшем вслух не говорить.

По капле отдаляться день за днём.
В самих себе гасить остатки света…
И замерзать, хоть в мире снова лето.
А вдруг мы друг без друга не умрём?

Так говорят, но все потом живут…
Вернее, не живут, а существуют.
За чувства сердце больше не воюет.
И, кажется, что чувств уже не ждут…

Так хочется скорей его обнять
И на двоих делить лучи рассвета,
Рассказывать, что в мире снова лето…
Но по прогнозу будет холодать…

Мне холодно… И греть я не смогу 
Озябшими без нежности руками…
Куда же делось лето между нами?
…То лето, что, с надеждой, берегу…

 

Ирина Самарина-Лабиринт

Сравню ли с летним днем твои черты?
Но ты милей, умеренней и краше.
Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!

То нам слепит глаза небесный глаз,
То светлый лик скрывает непогода.
Ласкает, нежит и терзает нас
Своей случайной прихотью природа.

А у тебя не убывает день,
Не увядает солнечное лето.
И смертная тебя не скроет тень -
Ты будешь вечно жить в строках поэта.

Среди живых ты будешь до тех пор,
Доколе дышит грудь и видит взор.

 

Уильям Шекспир (перевод  Самуила Маршака)

"Я поняла - 
Ты не хотел мне зла, 
ты даже был предельно честен где-то, 
ты просто оказался из числа 
людей, не выходящих из бюджета. 
Не обижайся, 
Я ведь не в укор, 
ты и такой мне бесконечно дорог. 
Хорош ли, нет ли - 
это сущий вздор. 
Любить так уж любить - 
без оговорок. 
Я стала невеселая. 
Прости. 
Пуская тебя раскаяние не гложет. 
Сама себя попробую спасти, 
никто другой меня спасти не сможет. 
Забудь меня. 
Из памяти сотри. 
Была - и нет, и крест поставь на этом. 
А раны заживают изнутри. 
А я еще поеду к морю летом. 
Я буду слушать, как идет волна, 
Как в грохот шум ее перерастает, 
как, отступая, шелестит она, 
как будто книгу верности листает. 
Не помни лихом, 
не сочти виной, 
что я когда-то в жизнь твою вторгалась, 
и не печалься - 
все мое - со мной. 
И не сочувствуй - я не торговалась."

Вероника Тушнова