Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой…

Иван Бунин

Отлетим на года, на века,—
Может быть, вот сейчас, вот сейчас
Дымно-огненные облака
Проплывут под ногами у нас

И вернемся, вернемся опять
Хоть на час, хоть на десять минут.
Ничего на Земле не узнать,
В нашем доме другие живут.

В мире нашем другие живут,
В море нашем — не те корабли.
Нас не видят, и не узнают,
И не помнят, где нас погребли.

Не встречают нас в прежнем жилье
Ни цветами, ни градом камней,—
И не знает никто на Земле,
Что мы счастливы были на ней.

Вадим Шефнер

Для души, северянки покорной,
и не надобно лучшей из пищ.
Брось ей в небо, как рыбам подкормку,
монастырскую горсточку птиц!

 

Андрей Вознесенский

Вера Полозкова

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Александр Сергеевич Пушкин

Все умирает на земле и в море,
Но человек суровей осужден:
Он должен знать о смертном приговоре,
Подписанном, когда он был рожден.

Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живет — наперекор всему, —
Как будто жить рассчитывает вечность
И этот мир принадлежит ему.

 

Самуил Маршак

Когда мы любим безотчетно,
Черты нам милого лица,
Все недостатки мимолетны,
Его красотам нет конца

Александр Блок

Моя душа во власти страха
И горькой жалости земной.
Напрасно я бегу от праха -
Я всюду с ним, и он со мной.

Мне в очи смотрит ночь нагая,
Унылая, как темный день.
Лишь тучи, низко набегая,
Дают ей мертвенную тень.

И ветер, встав на миг единый,
Дождем дохнул - и в миг исчез.
Волокна серой паутины
Плывут и тянутся с небес.

Ползут, как дни земных событий,
Однообразны и мутны.
Но сеть из этих легких нитей
Тяжеле смертной пелены.

И в прахе душном, в дыме пыльном,
К последней гибели спеша,
Напрасно в ужасе бессильном
Оковы жизни рвет душа.

А капли тонкие по крыше
Едва стучат, как в робком сне.
Молю вас, капли, тише, тише...
О, тише плачьте обо мне!

Зинаида Гиппиус

Человек — хоть будь он трижды гением
Остается мыслящим растением.
С ним в родстве деревья и трава.
Не стыдитесь этого родства.
Вам даны до вашего рождения
Сила, стойкость, жизненность растения.

Самуил Маршак

Прозрачных облаков спокойное движенье,
Как дымкой солнечный перенимая свет,
То бледным золотом, то мягкой синей тенью
Окрашивает даль. Нам тихий свой привет
Шлет осень мирная. Ни резких очертаний,
Ни ярких красок нет. Землей пережита
Пора роскошных сил и мощных трепетаний;
Стремленья улеглись; иная красота
Сменила прежнюю; ликующего лета
Лучами сильными уж боле не согрета,
Природа вся полна последней теплоты;
Еще вдоль влажных меж красуются цветы,
А на пустых полях засохшие былины
Опутывает сеть дрожащей паутины;
Кружася медленно в безветрии лесном,
На землю желтый лист спадает за листом…

Алексей Толстой

Летняя бабочка вдруг закружилась над лампой 
полночной: 
каждому хочется ввысь вознестись над 
фортуной непрочной. 
Летняя бабочка вдруг пожелала ожить в 
декабре, 
не разглагольствуя, не помышляя о Зле 
и Добре. 

Может быть, это не бабочка вовсе, а ангел 
небесный 
кружит по комнате тесной с надеждой чудесной: 
разве случайно его пребывание в нашей глуши, 
если мне видятся в нем очертания вашей души? 

Этой порою в Салослове - стужа, и снег, 
и метели. 
Я к вам в письме пошутил, что, быть может, 
мы зря не взлетели: 
нам, одуревшим от всяких утрат и от всяких 
торжеств, 
самое время использовать опыт крылатых 
существ. 
Нас, тонконогих, и нас,длинношеих, нелепых, 
очкастых, 
терпят еще и возносят еще при свиданьях 
нечастых. 
Не потому ль, что нам удалось заработать 
горбом 
точные знания о расстоянье меж Злом и 
Добром? 

И оттого нам теперь ни к чему вычисления эти. 
Будем надеяться снова увидеться в будущем 
лете: 
будто лишь там наша жизнь так загадочно 
не убывает... 
Впрочем, вот ангел над лампой летает... 
Чего не бывает? 

Булат Окуджава

Сразу стало тихо в доме, 
Облетел последний мак, 
Замерла я в долгой дреме 
И встречаю ранний мрак. 

Плотно заперты ворота, 
Вечер черен, ветер тих. 
Где веселье, где забота, 
Где ты, ласковый жених? 

Не нашелся тайный перстень, 
Прождала я много дней, 
Нежной пленницею песня 
Умерла в груди моей. 

 

Анна Ахматова

Мы будем жить с тобой на берегу, 
отгородившись высоченной дамбой 
от континента, в небольшом кругу, 
сооруженном самодельной лампой. 
Мы будем в карты воевать с тобой 
и слушать, как безумствует прибой, 
покашливать, вздыхая неприметно, 
при слишком сильных дуновеньях ветра. 

Я буду стар, а ты — ты молода. 
Но выйдет так, как учат пионеры, 
что счет пойдет на дни — не на года, — 
оставшиеся нам до новой эры. 
В Голландии своей наоборот 
мы разведем с тобою огород 
и будем устриц жарить за порогом 
и солнечным питаться осьминогом. 

Пускай шумит над огурцами дождь, 
мы загорим с тобой по-эскимосски, 
и с нежностью ты пальцем проведешь 
по девственной, нетронутой полоске. 
Я на ключицу в зеркало взгляну 
и обнаружу за спиной волну 
и старый гейгер в оловянной рамке 
на выцветшей и пропотевшей лямке. 

Придет зима, безжалостно крутя 
осоку нашей кровли деревянной. 
И если мы произведем дитя, 
то назовем Андреем или Анной. 
Чтоб, к сморщенному личику привит, 
не позабыт был русский алфавит, 
чей первый звук от выдоха продлится 
и, стало быть, в грядущем утвердится. 

Мы будем в карты воевать, и вот 
нас вместе с козырями отнесет 
от берега извилистость отлива. 
И наш ребенок будет молчаливо 
смотреть, не понимая ничего, 
как мотылек колотится о лампу, 
когда настанет время для него 
обратно перебраться через дамбу. 

 

Иосиф Бродский

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Востань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей."

Александр Пушкин

Океан состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг.

 

Омар Хайям

И даже если ты устанешь быть моим,
Я никогда не перестану быть твоей…
Как никогда не перестанет виться дым
Над синевой вечно пылающих огней…

И никогда уже не вычеркнуть с души
Святую нежность и любви манящий свет.
Не говори, что без меня не сможешь жить…
Ты просто знай, что без тебя и мира нет…

И никогда не стану меньше я желать
Коснуться губ твоих губами в час ночной…
Свои послания я сердцем буду слать…
И ты прочтёшь их тоже сердцем, мой родной…

И никогда не будет солнце так сиять,
Как на рассвете, что встречаем мы вдвоём…
Когда вдвоём, то больше нечего желать…
И если вместе, все преграды нипочём…

Давай обнимемся и просто помолчим…
И если есть во мне сомненья, то развей…
Но даже если ты устанешь быть моим,
Я никогда не перестану быть твоей…
 

Ирина Самарина-Лабиринт

He пo нpaвy я тeбe — и тeбe,
И тeбe eщe — и цeлoй opдe.
Пышeн вoлoc мoй — дa мaлo oдёж!
Bышлa гoлocoм — дa нpaв нexopoш!
Пoлнo, Дeвa-Цapь! Ceбя — нe мытapь!
Пcapь нe жaлyeт — пoжaлyeт — цapь!

Mapинa Цвeтaeвa